Иван Айвазовский.
"Чесменский бой в ночь с 25 на 26 июня 1770 года".
1886.
Ныне, в XXI веке, нам даже трудно представить, что за полстолетия до того созданный на пустом месте Петром Великим флот будет вести сражения в тысячах миль от родины. Собрать и отправить из Кронштадта и Архангельска эскадры парусных кораблей в Средиземное море – дело необыкновенное. Это можно сравнить только с Непобедимой армадой испанцев в XVI веке. Зато все знают, чем кончили у берегов Англии испанцы. А здесь корабли не только дошли, теряя мачты и сотни трупов умерших матросов, до портов Италии и Греции – а это само по себе подвиг, - но и вступили в бой. Началась морская и сухопутная война со сражениями, десантами, осадой и взятием турецких крепостей и островов. Это был полный триумф русского оружия. С обожанием смотрели греки на русских во главе с Алексеем Орловым, считая его своим избавителем от турок. Они до сих пор помнят эту давнюю историю!
Алексей Орлов был инициатором этой беспримерной Архипелагской экспедиции (Архипелагом называли острова в Эгейском море), задуманной с целью нанести удар туркам с тылу (основные военные действия Русско-турецкой войны 1770-1774 годов проходили в Северном Причерноморье). Особую славу Орлову и русским морякам принесла знаменитая Чесма (современная Чешма) – бухта на берегу Эгейского моря, в которой 25-26 июня 1770 года произошло сражение, принёсшее России ошеломительную морскую победу.
Сражение это было непростым, драматичным, оно стоило участникам многочисленных жертв. Оно распадается на два этапа. Вначале, 24 июня, произошло сражение русского (9 линейных кораблей) и турецкого (16 кораблей) флотов в Хиосском проливе. Сражение было упорным, и во время перестрелки корабль «Евстафий Плакида» сцепился в абордажном бою с флагманом турок кораблём «Реал-Мустафой». На турецком корабле начался пожар, огонь перекинулся на русский корабль, а затем оба корабля взорвались.
На своей картине «Бой в Хиосском проливе» Айвазовский отразил тот момент, когда «Евстафий» навалился на турецкий корабль и начался пожар. При этом из 755 человек экипажа «Евстафия» спаслись только 63, включая адмирала Спиридова. Но турки не выдержали атаки русских и в наступившем безветрии стали оттаскивать с помощью галер корабли в Чесменскую бухту, под защиту пушек приморской крепости. На военном совете 25 июня на флагмане русского флота «Три иерарха» было принято решение не останавливаться на достигнутом, атаковать и по возможности сжечь противника в бухте, благо он сам загнал себя в ловушку: бухта Чесма была довольно тесной для многочисленного турецкого флота. В ночь с 25 на 26 июня русские корабли, пользуясь темнотой, подошли к стоявшим на якоре турецким кораблям на дистанцию 100 метров и открыли по ним и береговым батареям огонь, причём с русских кораблей стали во множестве пускать в корабли противника брандскугели – зажигательные снаряды, от которых на турецких кораблях начались пожары.
Одновременно к турецкой эскадре были посланы брандеры – лёгкие суда, наполненные горючими материалами. Только одному под командой лейтенанта Дмитрия Ильина удалось подойти к 84-пушечному кораблю турок и сцепиться с ним. Ильин поджёг брандер и на шлюпке сумел отойти от судов. Вскоре огонь с брандера перебросился на турецкий корабль, и тот со страшным грохотом взорвался. Именно этот взрыв и стал решающим событием в ночном сражении: горящие обломки с корабля подожгли соседние суда, один за другим турецкие корабли начали взрываться. Словом, из 15 кораблей противника к утру уцелел лишь захваченный русскими моряками «Родос». В победном рапорте императрице Екатерине II Орлов использовал только глаголы – самую выразительную часть русской речи: «…подошли, схватились, сразились, разбили, победили, поломали, потопили, сожгли и в пепел обратили». На медали в честь победы в Чесменской бухте было выбито изображение гибнущего турецкого флота и итоговое слово: «Был», все участники сражения были щедро награждены, победа в Чесме способствовала укреплению престижа России в мире.
Вот именно этот ключевой момент сражения – взрыв турецкого корабля после атаки Ильина – и запечатлел на своей часто воспроизводимой в книгах картине знаменитый маринист Иван Константинович Айвазовский (1817-1900). Отметим, что его «Чесменский бой» (сохранившийся в нескольких вариантах) не был первой картиной, посвящённой этой выдающейся морской победе русского флота. Более чем за 100 лет до Айвазовского этому сражению посвятил свою «Чесменскую серию» немецкий художник Якоб Филипп Хаккерт, который, уже начиная с 1771 года работал над серией картин, посвящённых сражению, по договору, заключённому в Италии с А. Г. Орловым, командующим Архипелагской экспедицией.
Хаккерт тщательно собирал материал, с натуры писал корабли, бывшие в памятном сражении, советовался с моряками – участниками боя.
И вот тут для него возникла «проблема ночного взрыва», без успешного преодоления которой не было смысла браться за картину. Орлову сразу не понравилось, как Хаккерт на эскизах изобразил взрывающиеся корабли. А изобразить это было непросто, фантазии художника явно не хватало. Тогда Орлов, получив разрешение от Екатерины II и герцога Тосканского, приказал взорвать на глазах тысяч жителей Ливорно начинённый порохом фрегат, предварительно отбуксировав его далеко в море. Этот (между прочим, весьма дорогостоящий) взрыв, устроенный, в сущности, для одного человека и для всего мира (чтоб знали широту русской натуры!), и отразился в картине «Сожжение турецкого флота в бухте Чесма». Приметим, что взрыв этот произвёл глубочайшее впечатление на Хаккерта и к теме взрыва он возвращался не раз. Естественно, что не мог пройти мимо взрыва и Айвазовский. Как раз фантазии ему было не занимать, и он рассчитывал на свой колоссальный опыт мариниста. Ведь как раз необычайные столкновения стихий на море всегда были его коньком: море – солнце, море – луна. Да и взрыв корабля был не раз отражён на полотнах Айвазовского, будь то батальные полотна и полотна катастроф. Любопытно, что последней, незавершённой картиной великого мариниста стало полотно «Взрыв корабля», причём на картине был изображён корабль первой половины XIX века. Словом, Айвазовский накопил огромный опыт «взрывных работ» на море, и его взрыв в Чесме получился иным, чем у Хаккерта, и, возможно, менее точным: для Айвазовского, как бы велик он ни был, никто корабля взрывать уже не мог – наступила другая эпоха.
Евгений Анисимов. «Письмо турецкому султану. Образы России глазами историка». Санкт-Петербург, «Арка». 2013 год.
* * *
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
/00.jpg)
